Алексей Николаевич Кочетков
Алексей Николаевич Кочетков родился 5 (по н. с. 18) февраля 1912 г. в Москве.
Его отец Николай Иванович умер в 1923 г. от перфорации язвы желудка. В 1923-1924 г. его мать Анна Михайловна вышла замуж за латвийского подданного доктора Эдуарда Максовича Якобсона. 22 декабря 1926 г. у них родилась дочь Людмила.
В 1920 г. Эдуард Максович получил латвийское гражданство. В августе 1924 г. Эдуарда Максовича заставили покинуть пределы СССР. По приезду в Ригу Эдуард Максович выписал Анну Михайловну с детьми от ее первого брака.
В 1931 г. Алексей закончил Рижскую городскую русскую гимназию и поступил в Агрономический институт факультета наук Тулузского университета. 2 июля 1934 г. экзаменационная комиссия постановила, что он соответствует требованиям диплома инженера Агрономического института. С сентября 1934 г. по сентябрь 1935 г. он служил рядовым в 12-м пехотном полку Земгальской дивизии в Двинской крепости. Перед отъездом из Риги подал заявление о возвращении на родину в советском консульстве.
Он продолжил свое образование в Национальном агрономическом институте в Париже, специализируясь по болезням растений. Поступил на работу в лабораторию известного биохимика Габриеля Бертрана.
Вступил в комсомольскую секцию Латинского квартала и присоединился к молодежному кружку при Союзе возвращения на Родину. Он познакомился с Сергеем Яковлевичем Эфроном и его дочерью Ариадной, с Владимиром Константиновичем Глиноецким и со многими другими возвращенцами, и особенно близко сошелся с Борисом Иларионовичем Журавлевым.
19 августа 1936 г. Алексей, Борис Журавлев и Платон Балковенко уехали поездом с вокзала Орсе в Испанию сражаться добровольцами на стороне республиканцев.
Они прибыли в Портбоу в Испании 20 августа 1936 г. Ночью того же дня другим поездом они добрались до Барселоны. Их разместили в казарме анархистов. Утром они зарегистрировались в канцелярии. Их записали в колонну Дуррути. Затем Борис Журавлев ушел на поиски ЦК ПСУК согласно указаниям, данным ему в Париже. Вернувшись, Борис сказал, что ему поручили создание артиллерийской батареи, а Алексея и Платона забирают в охрану ЦК ПСУК, который располагался в отеле Колон на Пласа-де-Каталунья. Они прослужили в охране чуть больше недели. Потом пришла смена и Алексей с Платоном ушли в казарму Карлос Маркс. Они попали в 40-ю центурию батальона Спартак. 8 сентября 1936 г. поздно вечером их погрузили на поезд. Они доехали до Лериды, а дальше до линии фронта около Уэски шли пешком. Алексей и Платон провели больше месяца под Уэской вблизи деревни Чимильяс в составе пулеметного расчета. 16 октября 1936 г. был опубликован декрет Испанского правительства о преобразовании народного ополчения в народную армию. Вскоре после этого на их позициях появился Владимир Константинович Глиноецкий, бывший полковник артиллерии царской армии, советник по артиллерии при штабе Арагонского фронта, который их знал по Союзу возвращения на Родину. Он забрал их к себе и вскоре они попали в 10-ю артиллерийскую батарею 27-й дивизии, которой командовал Джиованни Стефанелли. В декабре 1936 г., по просьбе Владимира Константиновича, Алексей перешел на должность переводчика при советских военных советниках. В августе 1938 г., в звании капитана, он получил назначение в 13-ю интербригаду. Сразу по прибытию на место службы его ранило осколком авиабомбы. В январе 1939 г. он был назначен начальником штаба 13-й интербригады.
8 февраля 1939 г. [3][18] вместе с интербригадовцами он перешел французскую границу и оказался в лагере для интернированных лиц вблизи городка Сен-Сиприен. Там он снова заполнил анкеты на возвращение на родину. За лагерем Сен-Сиприен последовали лагеря Гюрс и Верне. После присоединения Латвии к СССР в августе 1940 г. он стал автоматически советским гражданином, правда дело усложнялось тем, что он оставил свой латвийский паспорт в Париже в Союзе возвращения на Родину, когда уезжал добровольцем в Испанию. Весной 1941 г. в лагере Верне появились немецкие вербовщики и, зная, что в Берлине имеется советское посольство, он нанялся на работу в Германии. В марте 1941 г. он оказался в Париже в распределительном лагере-тюрьме де Турель.
19 марта 1941 г. он начал работать на Трансформаторном заводе фирмы АЭГ в Берлине, в районе Обершёневайде. Сначала его направили чернорабочим в гальванический цех, а потом перевели в цех ДС-1 подносчиком узлов и деталей. Эта должность позволила ему посещать разные цеха завода не вызывая подозрений. Он познакомился со многими рабочими, среди которых треть составляли иностранцы. У него сложились доверительные отношения с Иосифом Гнатом из Трибницы, итальянцем Марио и французом Жозефом, а также с кладовщиком цеха ДС-3 Фридрихом Муравске. Вскоре по приезду в Берлин Алексей заполнил анкету на возвращение на родину в советском консульстве, приложив к ней свое удостоверение личности капитана испанской народной армии, начальника штаба 13-й интербригады. Ему обещали помочь, но меньше чем через три месяца Германия напала на Советский Союз и советских дипломатов эвакуировали. Через Фридриха Муравске он включился в деятельность подпольной организации, которая распространяла листовки и подпольную газету «Иннере Фронт». В этой организации Алексей был связан с Отто Грабовски.
В воскресенье вечером в конце 1941 г. (возможно, 2 ноября 1941 г.) Алексей и члены его подпольной группы расклеили в нескольких районах Берлина листовки с текстом «Гитлер ведет нас к катастрофе».
В подпольной организации «Иннере Фронт» Алексей был ответственным по работе среди иностранцев. Выполняя это поручение, он установил связи с лагерями восточных рабочих, помогал создавать там лагерные комитеты и группы саботажа, написал воззвание-листовку «К гражданам Советского Союза», которую размножил на ротаторе Макс Грабовски, брат Отто. Ее потом распространили по лагерям. На смену Отто связным стал Герберт Грассе. Алексей написал воззвание «Второй фронт — будет!» на восковке, переданной ему Гербертом, но воззвание не успели размножить из-за ареста Герберта. В августе 1943 г. Алексей уехал в Париж, воспользовавшись полагаемым ему ежегодным десятидневным отпуском. Он надеялся, что во Франции ему удастся более активно бороться с фашизмом, чем в Берлине.
В Париже ему удалось связаться со своим давним знакомым Георгием Владимировичем Шибановым. Шибанов предложил Алексею перейти на нелегальное положение и заняться организацией сопротивления среди лагерей советских военнопленных и гражданских лиц в департаментах Нор и Па-де-Кале на севере Франции по линии ЦК КПФ и МОИ. В качестве одного из лидеров созданного 3 октября 1943 г. Союза русских патриотов (СРП), Алексей переезжал из города в город в департаментах Нор и Па-де-Кале, устанавливал связь с местными руководителями КПФ и МОИ, встречался со связными, передавал им инструкции и листовки, собирал отчеты, устанавливал связи с еще неохваченными лагерями. В своих отчетах в ЦК КПФ он делал важные организационные выводы, многие их которых были воплощены в жизнь. В начале 1944 г. он, в дополнение к другим своим обязанностям, стал инструктором Центрального комитета советских военнопленных (ЦКСВ). Позднее ему поручили также разложение власовцев.
Во второй половине марта 1944 г. он передал свои полномочия инструктора ЦКСВ на севере Франции Петру Лисицину [39] и полностью переключился на работу по разложению власовцев.
После освобождения Парижа Алексей был направлен в сборный пункт советских граждан № 20 в шато де Байе под Парижем, где работал начальником хозяйственной части и редактором стенгазеты.